Китя Карлсон о жизни в Японии, Австралии, Канаде и США.

Д.Дмитриев: Всем привет! Сегодня 4 июня 2010 года. Вы слушаете 25 выпуск аудио-подкаста «Молодежная заграница». Прежде всего, хочу повторить то, о чем я писал в анонсе. Я решил немного растянуть привычный формат подкаста. Теперь каждый пятый выпуск, начиная с этого, будет специальным, почти неограниченный рамками привычного формата. Мой сегодняшний гость не является постоянным жителем какой-то определенной зарубежной страны, но, тем не менее, ему довелось пожить, поучиться и поработать сразу в нескольких странах, основными из которых являются Япония, Австралия, Канада и США. Итак, в гостях у «Молодежной заграницы» Никита Кожекин, известный как Китя Карлсон. Привет, Никита.

Н.Кожекин: Привет, Дима.

Д.Дмитриев: Начать беседу хочу с твоего имени, не с того, которое Никита, а с того, которое Китя Карлсон. Скажи, что это означает? Как возникло это имя?

Н.Кожекин: Я думаю, что довольно очевидно, что в России много людей, которые называют себя Карлсоном в честь замечательного мультфильма и книги, которая была очень популярна в Советском Союзе. Китя – это сокращение моего имени Никита. Так как я – Некитя, то Китя – это отрицательное сокращение (смеется)

Д.Дмитриев: Я понял (смеется). Я сказал, что основные страны, где тебе довелось пожить – это Япония, Австралия, Канада и США. Я правильно сказал?

Н.Кожекин: Да. Это правильно. Это основные страны, где я жил более или менее самостоятельно, потому что я до этого довольно долго жил со своими родителями во Франции, Израиле. Я тогда был школьником. Жил я там, потому что мои родители там жили. Первая страна, в которой я жил без родителей – это Япония.

Д.Дмитриев: До Японии были другие поездки. Ты сейчас упомянул о них. Расскажи, пожалуйста, чуть подробнее о том, как это было, с чего начались такие перемещения по миру?

Н.Кожекин: Мой папа – профессор. В любой стране предполагается, что профессора часто путешествуют, часто меняют работу, работают в разных странах, в разных университетах и институтах, потому что есть позиции приглашенных профессоров. Очень часто профессор не может очень долго заниматься наукой в одном месте. Ему приходится очень часто менять страны. Я в то время был еще маленьким. Когда мои родители куда-то переезжали, естественно, что они брали меня с собой.

Д.Дмитриев: Это была Франция и Израиль, да?

Н.Кожекин: В основном да. Были более короткие промежутки времени, когда я жил в Дании, но дольше всего я учился в школе во Франции и Израиле.

Д.Дмитриев: Хорошо. Потом ты вернулся, поступил в университет. Куда ты поступил?

Н.Кожекин: В МГУ.

Д.Дмитриев: Закончил его и поехал в Японию. Это была первая сознательная поездка?

Н.Кожекин: Первый раз в жизни я поехал за границу один неизвестно куда и неизвестно зачем.

Д.Дмитриев: Расскажи, как родилась эта идея? Почему это была именно Япония?

Н.Кожекин: Это получилось случайно. У Японии есть довольно неплохая программа для иностранных студентов. По многим параметрам она является самой лучшей в мире. Японское правительство предлагает стипендию любому иностранному студенту, готовому обучаться в Японии, которая оплачивает перелет в Японию, любое обучение в Японии на твой выбор. Иностранный студент в Японии не должен платить налогов.

Д.Дмитриев: Дашь потом ссылку на это программу. Я думаю, многим будет интересно.

Н.Кожекин: Эта программа называется «Monbusho». По крайней мере, раньше она так называлась. Сейчас, может, называется немного по-другому. Про нее можно прочитать на сайте Посольства Японии. Я попал туда не через сайт Посольства. Есть два способа оказаться в этой программе. Есть общий конкурс, принять участие в котором можно из различных стран. Один способ – это Посольство Японии в каждой стране. Раз в год оно принимает заявки иностранных студентов, которые хотят обучаться. Заявка состоит из описания твоей работы, твоих планов, что ты хочешь сделать, какую пользу Японской науке ты собираешься принести и так далее. В этом случае, все заявки попадают в специальный комитет Японского правительства. Оно выбирает студентов, которые кажутся им наиболее полезными для Японии.

Д.Дмитриев: Таким образом, ты и попал?

Н.Кожекин: Не совсем. Если ты попадаешь таким способом туда, разница в том, что ты получаешь грант на обучение в Японии, где угодно. Второй способ попасть на обучение в Японию – это когда тебе делает предложение японский профессор, который хочет стать твоим учителем. В первом случае, после того, как ты выиграл, ты сам выбираешь профессора. Во втором случае, профессор выбирает тебя и подает за тебя документы в тот же самый конкурс. Этим профессор показывает, что он нашел студента, профессором которого он хотел бы стать. Так как во всех науках всем профессорам не хватает студентов, они ищут себе иностранных студентов на эту программу. Я увидел объявление от одного из таких профессоров и написал ему и подал свои документы в эту программу. Мне повезло в том, что меня выбрали, и я решил поехать туда.

Д.Дмитриев: Сколько лет ты там провел?

Н.Кожекин: Я провел там больше 7 лет. Я не столько по времени обучался. Проблема в том, что люди довольно инерционные. Моя программа обучения длилась 3 года. Я закончил её где-то через 2,5 и защитился. После того, как я защитился, мне предложили работу в моем же университете. Некоторое время я проработал там, потом нашел работу, которая была мне интересней, затем нашел еще одну работу.

Д.Дмитриев: А что это были за работы?

Н.Кожекин: Моя первая работа в Японии – постдок , что довольно естественно для человека, который только что закончил обучение.

Д.Дмитриев: Постдок – это кто?

Н.Кожекин: Это как исследователь. Это человек, который работает в университете. Он отличается от профессора тем, что он ничего не преподает, занимается собственными научными исследованиями.

Д.Дмитриев: Что это была за сфера?

Н.Кожекин: Моя область деятельности – компьютерная графика и компьютерная геометрия.

Д.Дмитриев: Я понял тебя. Что было потом?
Н.Кожекин: Потом мне эта работа надоела. Надоела она мне по многим причинам. Основной причиной было то, что я понял, что я недостаточно умный для этой работы. Лично для меня проблема с любыми научными работами заключается в том, что научной работой стоит заниматься только в том случае, если она очень хорошо получается. Нет смысла делать научную работу на каком-то среднем уровне. Нужно быть либо гениальным, либо не заниматься этим вообще.

Д.Дмитриев: Возможно, ты прав.

Н.Кожекин: Так как я понял, что на гениального я не тяну, я решил, что лучше мне этим не заниматься. В этот момент я начал активно искать работу. Я хотел уехать из Японии и найти работу в другой стране. По своему опыту я понял, что это не такой простой процесс. Не так много существует работодателей, которые готовы взять человека, которого они не знают, и оплатить переезд и всё остальное без какой-либо уверенности в этом человеке. Найти работу за границей оказалось не так просто. В процессе этих поисков нашлась работа в Японии, которая мне показалось интересной. Я занимался программированием некоторое время в одной Японской компании, потом я стал заниматься программированием в японско-канадской компании, которая занималась безопасностью операционных систем. После этого нашлась работа, которая была еще более интересной. Я нашел работу в финансовой сфере – в крупном американском инвестиционном банке. Надо сказать, что в Японии иностранцу достаточно просто найти работу в иностранной компании.

Д.Дмитриев: Которая находится тоже в Японии?

Н.Кожекин: Да. Дело в том, что в Японии работает некоторое количество американских, европейских компаний. Больше всего американских, которые имеют свои представительства, филиалы для работы на японском рынке. Достаточно большая проблема этих компаний состоит в том, что им очень сложно нанять японцев, поэтому у них нет большого выбора. Им часто приходится нанимать на работу или привозить своих сотрудников из Америки и Европы в Японию. Японские сотрудники отказываются работать на иностранную компанию. Зная, что это компания неяпонская, они не согласятся в ней работать.

Д.Дмитриев: Патриоты.

Н.Кожекин: Это связано не с патриотизмом, а с разными условиями и с разным стилем работы. Японцы, которые заняты своей карьерой, не хотят связываться с иностранной компанией, так как она испортит им японскую карьеру. В них работаю японцы, потому что не бывает правил без исключений. Японцы бывают разные с разными стремлениями. Этим компаниям найти японцев сложнее, чем японскому нанимателю. Обычно в представительствах различных стран в Японии достаточно большой процент иностранцев (50% и более). С этим связано то, что они очень легко идут на наем иностранных рабочих при всех дополнительных сложностях, связанных с этим. В Японии необходимо разрешение на работу и так далее.

Д.Дмитриев: Хорошо. Ты устроился в японско-канадскую компанию в Японии?

Н.Кожекин: Да. Это была моя первая работа. Это была, скорее, японская компания, просто канадец владел частью этой компании. Второй раз я работал в американском инвестиционном банке.

Д.Дмитриев: Но, тем не менее, следующей страной после Японии, была Австралия. Скажи, как так получилось?

Н.Кожекин: Дело в том, что я проработал два года в инвестиционном банке, и мне стало скучно. В Австралию я переехал, потому что я пришел к своему начальству и сказал, что мне стало скучно, что я хочу поехать в какую-нибудь другую страну. Я сказал им, что я уволюсь и буду искать другую работу, на что начальство сказало, что это их не очень радует, и они предложили мне работать в любом другом их офисе, в котором я буду продолжать выполнять свою работу, находясь в другой стране. Тогда я выбирал между Гонконгом, Лондоном и Австралией. Это связано с тем, что во внутренней структуре инвестиционных банков эти места оформляются как один регион или как связанные регионы, поэтому можно было работать программистом в Сиднее, но при этом заниматься рынком Токио. Я так и делал. Огромное количество бизнеса и работы в Австралии, особенно в Сиднее, связано именно с Японскими рынками, Японским бизнесом, потому что собственная экономика в Австралии крайне маленькая. Япония – один из основных партнеров для Австралии.

Д.Дмитриев: Как тебе показалась Австралия после 7 лет проживания в Японии?

Н.Кожекин: За 7 лет в Японии я слишком привык к японской жизни. В первые дни Австралия довольно сильно шокировала меня своей «неяпонскостью».

Д.Дмитриев: Что ты вкладываешь в «японскость»?

Н.Кожекин: Япония – страна с уникальной культурой. В Японии для всего есть строгий порядок действий, есть вполне четкие предположения, как и что делается. Эти предположения сильно отличаются от порядков и устоев стран Западной культуры. Японская культура – очень азиатская. Она похожа на культуру Китая и Гонконга, при этом, она во многих смыслах еще более замкнутая, потому что у Японии, в отличие от континентальных стран, было меньше опыта общения с неазиатской культурой.

Д.Дмитриев: Что именно тебя шокировало в Австралии?

Н.Кожекин: Многое. Пожалуй, первой и самой большой обидой был медленный интернет.

Д.Дмитриев: Был вопрос в анонсах про Австралию и Новую Зеландию, что там небезлимитный интернет? Действительно всё так плохо?

Н.Кожекин: Да, ужасно. Когда я в первый раз приехал в Австралию в 2007 году, там был очень медленный интернет. В интернете можно найти карты подводных соединений между разными странами, где указано, как проходят кабели интернета по всему миру. Там видны огромные разноцветные пучки соединений между Северной Америкой и Европой через Атлантику, между Азией и Японскими островами, между Кореей и Японией и очень короткие соединения до Австралии и всего лишь один кабель от Австралии до Новой Зеландии. В год, когда я жил в Австралии, в один из дней подводный трактор задел кабель и порвал его. Вся страна два дня была без интернета.

Д.Дмитриев: Понятно.

Н.Кожекин: Нужно понимать, что это буквально одна ниточка по сравнению с другими странами. Даже Россия более удачна в этом смысле по сравнению с Австралией. Особенно европейская часть России, возможно, Дальний Восток. Самое смешное было то, что в этот момент правительство обсуждало то, что Австралия отстает в развитии интернета и что нужно сделать большой национальный кабель, говорили о стоимости и необходимости этого проекта. Про это писали в газетах, рассказывали по телевизору. Это всё было очень интересно, но никто не знал, когда это начнут воплощать. Где-то 3 недели назад я ездил в Австралию на несколько дней и в первой газете, которую мне дали в аэропорту, обсуждался тот же самый вопрос.

Д.Дмитриев: Странно, что никакая частная компания не занялась этим.

Н.Кожекин: Не так уж это и странно, потому что коммуникации и любые большие проекты, связанные с инфраструктурой, практически никогда не решаются частными компаниями. Я не знаю ни одного примера хорошего решения такого вопроса частной компанией. В США исключительно частная железная дорога, и мы все знаем, как много железных дорог работает в США. А в Японии железные дороги частично государственные (большая часть железных дорог) – одни из самых развитых в мире. В Европе тоже железные дороги очень хорошо развиты. Они все построены государством. Автомобильные дороги практически во всех странах строятся на государственные деньги. Мало примеров, когда частные компании строят развитую дорожную сеть. То же самое происходит и с интернетом. В Японии этим в свое время занималось государство. Построенная инфраструктура позднее передается в руки частных компаний, которые эффективно ей управляют. Частным компаниям изначально инвестировать очень сложно. У Австралии большая территория, которая сильно отдалена от других стран.

Д.Дмитриев: Хорошо. Давай вернемся к странам. В Австралии ты прожил чуть менее года?

Н.Кожекин: Я прожил там 11 месяцев, что было обидно.

Д.Дмитриев: Обидно?

Н.Кожекин: Я просчитался. Я планировал прожить там год, а прожил на месяц меньше. Это произошло по случайной ошибке в расчетах. На самом деле я приехал в Австралию продолжать работать в американском инвестиционном банке в Японском отделении, находясь в Австралии. У них там был свой офис, я продолжал общаться со своим начальством, только уже по телефону. Мой переезд мне оплачивала Японское отделение банка. Мы заключили договор, суть которого заключалась в том, что я должен был проработать, как минимум, год на новом месте прежде, чем увольняться. Если бы я проработал ровно год, мне бы не пришлось возвращать своей компании деньги за переезд. То, что я ошибся и проработал 11 месяцев, дорого мне стоило, но это уже неважно.

Д.Дмитриев: Ошибся ты потому, что уже собирался в Канаду?

Н.Кожекин: Это всё произошло случайно. Перед тем, как сказать о своих планах начальству, я отправил в несколько компаний свое резюме. Международные компании нанимают иностранцев долго. Я отправил свое резюме в Microsoft, где я работаю сейчас, в тот момент мне ничего не ответили, и я решил, что оно им не понравилось, и они не хотят со мной общаться. Вот я и уехал в Австралию. Потом они неожиданно проснулись, примерно через год после того, как я отправил им резюме, и сказали, что они хотят пообщаться со мной. Поэтому вскоре после приезда в Австралию я пообщался с ними и получил приглашение в Канаду на работу. Я им сказал, что они сделали это слишком поздно, что я пока не могу отсюда уехать, потому что я только что переехал. Я им сказал, что я соглашусь на их предложение, но только через год. В процессе моих расчетов я обсчитался, и мой год превратился в 11 месяцев.

Д.Дмитриев: Всё понятно.

Н.Кожекин: Поэтому я пообещал выйти на работу в Канаду на месяц раньше, чем должен был.

Д.Дмитриев: Хорошо. Тогда движемся дальше по странам. Теперь поговорим про Канаду. Я думаю, что такого сильного шока не было.

Н.Кожекин: Очень часто австралийцы шутят, что Канада – это Австралия со снегом.

Д.Дмитриев: Ты согласен с ними? Так и есть?

Н.Кожекин: Не совсем. Они очень похожи, но у Канады есть такой большой сосед – США, который принципиально отличается от Австралии, Новой Зеландии и Канады. Этот сосед сильно влияет на Канаду. Я жил в провинции - Британской Колумбии. Жизнь в разных провинциях Канады различается. Западные провинции, такие как Альберта и Британская Колумбия, ощущают себя частью США и американской политики, а не Канады и канадской жизни, которая в основном развивается на востоке страны.

Д.Дмитриев: Ок. А что было необычного и отличительного в Канаде? Ты туда поехал работать в Microsoft. Сколько ты там прожил?

Н.Кожекин: Я там прожил 14 месяцев.

Д.Дмитриев: Ты с запасом просчитывал время?

Н.Кожекин: Да. Потом я переехал в США, потому что там находится головной офис Microsoft. Сейчас я продолжаю работать там же. Я пока не менял работу. Мне там интересно работать. На самом деле, Microsoft как компания очень централизована: есть офис, в котором выполняются основные дела. У этой компании также есть несколько офисов за границей: в Канаде, Австралии, Европе, Японии, но всё реальное программирование происходит в головном офисе компании. Остальные офисы очень маленькие, существуют как спутники. С карьерной точки зрения и с точки зрения интересности работы лучше работать на корпорацию Microsoft в США, в головном офисе.

Д.Дмитриев: В США ты переехал в начале этого года?

Н.Кожекин: Да. В США я переехал 1 января этого года, поэтому, как минимум год, я буду в США.

Д.Дмитриев: Хорошо. По тем странам, которые составили твою мини-биографию, мы прошлись. Кто-то задавал вопрос о языках. Японский, как я понимаю, ты знаешь, да?

Н.Кожекин: К сожалению, я его знаю плохо. К счастью, у меня есть жена Катенька, которая очень хорошо знает японский, и она мне всегда помогала в чтении писем. На японском очень легко говорить и легко его понимать, но на нем сложно писать и читать. Это связано с иероглифами. Иероглифы требуют довольно долгого и пристального изучения, от которого никуда не деться. Больше всего мне помешала природная глупость и лень. Для изучения иероглифов требуется много свободного времени. Я обнаружил довольно сложным работать и изучать иероглифы одновременно. Я выбрал совершенствование в работе.

Д.Дмитриев: Но с английским у тебя всё в порядке? Вообще ты знаешь русский, английский и разговорный японский? Или что-то еще есть?

Н.Кожекин: Я могу на французском говорить. На работе в Японии я говорил по-японски или по-английски. Выбор языка зависел от того, с кем я разговариваю. На японском приходилось довольно много говорить.

Д.Дмитриев: Хорошо, Никита, я думаю, многим было бы интересно узнать что-то про твою работу, про то, как ты ее нашел. Ты уже начал немного говорить об этом. Ты просто отсылал резюме, каких-то особых методик у тебя не было. Или всё-таки были?

Н.Кожекин: У меня методик никаких не было. У меня был опыт прохождения интервью, разговоров. Существует не так много больших компаний, которые готовы принимать иностранных сотрудников, потому что наём иностранца – достаточно сложный процесс. Он требует больше вложений. Мой опыт таков: если компания этим занимается, необходимо терпение и упорство кандидата, потому что у меня не получалось быстро находить работу.

Д.Дмитриев: Всегда поиск требовал времени?

Н.Кожекин: Да. До этого я пытался найти работу в корпорации Google. Процесс переговоров от момента их начала до того момента, когда и человек и компания приходят к какому-то решению, хотят они работать вместе или нет, может занять более года.

Д.Дмитриев: Очень долго. Для меня это звучит безумно.

Н.Кожекин: Например, американская компания не может по закону нанять иностранного сотрудника в любой день, потому что ей нужно получить для этого сотрудника рабочую визу. Рабочие визы американское правительство выдает ровно раз в год, по-моему, в апреле или в сентябре. Я точно не помню. Есть один день в году, когда конгресс США выдает визы всем иностранцам. Подавать свою заявку на то, что компания хочет нанять человека, она может только в этот момент. Она не может быть уверена в том, что она сможет взять на работу этого человека, так как виз может не хватить. У американского правительства есть свои идеи, кого можно брать, а кого нет. Если компания рассматривает идею о том, не взять ли им иностранного сотрудника, то это рассмотрение начинается. Компания знает, кто нужен ей; работник рассказывает о своих знаниях и умениях, и они приходят к выводу, что хотят вместе работать. Им приходится ждать следующего года или конкретного месяца этого года, чтобы подать заявку на разрешение на работу. Может пройти еще год прежде, чем американское правительство выдаст разрешение.

Д.Дмитриев: Я знаком с этой системой.

Н.Кожекин: Поэтому компания никогда не рассматривает иностранных сотрудников на заполнение каких-то срочных вакансий. Если компании не хватает конкретного программиста, который необходим будет в ближайшие дни, то они ищут на эту позицию американцев. Они понимают: что бы они ни делали, они не смогут заполнить эту вакансию иностранцем в ближайшие дни. Другое дело, что иностранный сотрудник может быть интересен, как более долгосрочная инвестиция. Если им кажется, что какой-то человек будет полезен их компании, то они понимают, что он будет им полезен и через год, и через два.

Д.Дмитриев: Ок, Никита, понял эту идею насчет того, как нанимают сотрудников иностранные компании. Четыре страны: Япония, Австралия, Канада, США, в которых тебе довелось пожить. У меня есть к тебе предложение: давай проведем блиц-сравнение этих четырех стран. Я тебе буду задавать короткие вопросы, а ты мне будешь коротко на них отвечать. Хорошо?

Н.Кожекин: Давай.

Д.Дмитриев: Где самый приятный климат, на твой взгляд?

Н.Кожекин: Мне кажется, что в Японии.

Д.Дмитриев: Хорошо. Где какие люди? И какие странности у местных жителей разных стран?

Н.Кожекин: Пожалуй, выделяются США и Япония, в которых довольно ярковыраженная культура. В Японии культура, менее привычная для меня. Мне кажется, что есть ярковыраженные эмигрантские страны. Это Канада и Австралия. В этих странах много эмигрантов, которые не так давно приехали. В США гораздо больше эмигрантов, которые уже давно там живут. В Австралию люди приезжают из разных стран, каждый со своим кусочком культуры. Это всё потом смешивается. Кем бы ты ни был, тебе достаточно легко и комфортно живется среди этих людей, потому что ты живешь в попурри. Например, Япония и многие европейские страны имеют очень четкую, конкретную культуру, которая развивалась много лет. Это, пожалуй, основная разница. Это твой выбор, потому что для иностранца, как человека с другой культурой, в каждой стране найдутся свои достоинства и недостатки. Большое преимущество жизни в стране с ярко выраженной культурой, например Японии, это интересность, это способность почувствовать себя сторонним наблюдателем, который смотрит за тем, как люди думаю, что они делают и как решают свои проблемы. Недостаток очевиден: для жителей Японии ты всегда будешь чужаком, ты никогда не станешь своим в Японии. В Австралии и Канаде очень легко стать своим, но ты меньше информации получаешь от других людей. Ты легко становишься местным.

Д.Дмитриев: Ок. Где, как тебе кажется, наиболее комфортные соотношения цен-зарплат?

Н.Кожекин: Это сложный вопрос. Довольно известный факт, что в США низкие цены и достаточно высокие зарплаты. Всем так же известно, что в США достаточно низкие налоги. Это работает до тех пор, пока тебе мало чего надо от государства и от общества. США – страна с хорошим соотношением цен-зарплат для людей, которые живут здесь короткое время или для туристов, потому что, например, наличие низких налогов означает, что в США фактически нет государственной медицины. Ты не платишь лишних денег на медицину до тех пор, пока она тебе не нужна. Если она тебе понадобится, то, возможно, ты пожалеешь о том, что платил такие низкие налоги и получал так много денег, потому что все сэкономленные деньги уйдут на врача. В США у людей изначально остается больше денег, но мало социальных сервисов, что неважно для туристов, но важно для местных.

Д.Дмитриев: Ок. Никита, следующий у меня вопрос к тебе про бюрократию. В какой из стран отношения с государством проще всего выстраивать?

Н.Кожекин: Пожалуй, самые простые отношения с государством у меня были в Австралии. В Канаде не очень сложные. Самые сложные в Японии. Плюс в том, что в Японии мне ничего не приходилось делать самому. С одной стороны, они довольно сложные. С другой стороны, японцы готовы помочь во всем. Когда я приходил к ним с грустным видом, то они все делали за меня.

Д.Дмитриев: Отлично.

Н.Кожекин: Мой классический пример: в Японии за 7 лет я ни разу не заполнил налоговую декларацию. Я приносил им пустую и просил их заполнить её. Они это делали.

Д.Дмитриев: Удобно. Последний вопрос из блица: на твой взгляд, где интереснее всего жить? Где больше простора для познания?

Н.Кожекин: Безусловно, мне было очень интересно жить в Японии, но работать мне интереснее в США.

Д.Дмитриев: Хорошо. Был у одного из слушателей вопрос: не было ли у тебя такого ощущения, что, по сути, везде всё одинаково?

Н.Кожекин: Безусловно, во всех обществах примерно одинаковые проблемы, но разные общества решают их по-разному. Одинаковые вопросы, но разные ответы. Я, скорее, понял для себя, что мне все равно, где жить. Это не значит, что страны тождественны. Некоторые люди спрашивают, где лучше, а где хуже. Так вот, лучше и хуже нет.

Д.Дмитриев: У меня есть к тебе философский вопрос. Как менялось твое восприятие мира по ходу твоих перемещений из страны в страну?

Н.Кожекин: У меня было достаточно инфантильное восприятие действительности, когда я приехал в Японию. Я был студентом. Как и все студенты, я был идеалистом. Практически всегда постепенно идеализм переходил в конформизм.

Д.Дмитриев: Ты к этому тоже пришел?

Н.Кожекин: Если подходить к этому вопросу философски, то можно процитировать моего любимого автора Фазиля Искандера, который писал: «Дар жизни - принимать». Мне кажется, что мне всё меньше и меньше хочется что-либо менять в жизни, всё больше хочется принимать всё, что в жизни есть. Что бы что-то принять, нужно это понять. Когда мне что-то не нравится, я больше не ставлю перед собой вопрос «Как это изменить», я ставлю вопрос «А почему это так?».

Д.Дмитриев: Хорошо. Есть такое мнение, что жизнь с перемещениями мешает завести друзей и семью. Что ты на это скажешь?

Н.Кожекин: Мне очень повезло: у меня есть жена, с которой мы вместе перемещаемся. Я знаю людей, которые перемещаются с детьми.

Д.Дмитриев: У тебя с этим проблем, как я понимаю, нет? С друзьями как обстоят дела?

Н.Кожекин: Есть такая замечательная вещь «Интернет», которая позволяет общаться с друзьями, где бы ты ни находился. Мир не такой уж и большой. Мы живем в технически развитом веке: мы можем летать на самолетах. В ноябре прошлого года я летал в Японию, встречался с японскими друзьями, которые меня до сих пор помнят. Мне было очень приятно с ними встретиться. Это замечательно, когда у тебя есть друзья в разных странах мира, к которым ты можешь приехать в гости, встретиться и пообщаться. Сама эта возможность является подарком технического прогресса.

Д.Дмитриев: Я с тобой согласен. Большая часть твоих друзей живет в России?

Н.Кожекин: В России у меня есть друзья. Но там многие друзья меня уже забыли, потому что в России я давно не был.

Д.Дмитриев: Я как раз хотел поговорить про Россию сейчас. Какую страну ты считаешь своей Родиной, «своим домом»?

Н.Кожекин: Безусловно, Россия.

Д.Дмитриев: Ты же давно там не был.

Н.Кожекин: У меня российский паспорт. Я – российский гражданин. У меня есть дом в Москве. Это дом моих родителей, я его считаю своим, потому что я там родился. Мне приятно думать, что он у меня есть и что это место, в которое я всегда смогу вернуться.

Д.Дмитриев: Когда ты последний раз был в России?

Н.Кожекин: Я уехал из России в 2000 году. С того времени я был там всего лишь один день проездом, то есть практически 10 лет назад. Но при этом, когда я заполняю всякие бюрократические бумажки в США, в графе «Место жительства» я пишу свой московский адрес.

Д.Дмитриев: Интересно.

Н.Кожекин: На самом деле, потому что по американским законам я не могу писать свой американский адрес, так как я не являюсь постоянным жителем Америки.

Д.Дмитриев: Никита, как твое отношение к России менялось во время твоих перемещений? Какое у тебя сейчас мнение о России?

Н.Кожекин: У меня оно несильно менялось, оно у меня застыло на том отношении, которое у меня было, когда я был школьником. Я не думаю, что я потерял связь с Россией. Мне очень интересно, что в России происходит. Я читаю российские новости. Большинство моих друзей в ЖЖ живут в России. Мне кажется, что ничего не изменилось. Для меня Россия – это дом. Мне интересно всё, что в нём происходит.

Д.Дмитриев: В этом контексте хочу спросить про российское образование. Насколько оно оказалось для тебя важным и полезным, если посмотреть на опыт работы, который у тебя был. Помогло оно тебе в работе?

Н.Кожекин: Важность и полезность образования – вещь сомнительная. Мне кажется, что любое образование не дает и не должно давать практических умений. Образование не готовит тебя к тому, что ты будешь делать на работе. Образование – это не конкретная инструкция по выполнению какой-либо конкретной работы, и это хорошо. Образование так устроено во всех странах мира. Образование учит тебя каким-то вещам, которые в жизни никогда не пригодятся. Например, если ты учил в школе химию или физику, то ты, наверное, знаешь, что химия и физика, преподаваемая в школе, находится на уровне науки конца 19 – начала 20 века. Понятно, что в 21 веке, если тебе надо заниматься наукой, знания 19 века тебе мало помогут. То, что тебе дает образование – это не конкретные знания, а умение находить знания, умение образовываться. Важно знать не то, как пишутся все слова, важно знать, что написание всех слов можно найти в словаре. Важно не уметь решать конкретные проблемы, а важно понимать, как подходить к задачам и их решать. Образование учит и должно учить не конкретным умениям, а процессу. Мне кажется, что образование меня этому научило.

Д.Дмитриев: В резюме ты всё равно указываешь, какой у тебя диплом? Это тебе помогало или большую роль играл тот опыт, который у тебя был?

Н.Кожекин: Мой опыт связан с рабочим опытом. То, что я делаю на работе, я научился делать на работе. Если тебя интересует вопрос о бумажке, то, безусловно, образование как социальный статус, помогает в устройстве на работу и получении хорошей зарплаты. Здесь мне больше помогает мое японское образование, нежели российское.

Д.Дмитриев: Ты никогда не думал о том, чтобы сменить гражданство и стать гражданином какой-то другой страны?

Н.Кожекин: Я думаю, что этот вопрос приходит в голову любому человеку, который живет за границей постоянно. В моем случае, это маловероятно. Дело в том, что для того, чтобы сменить гражданство, необходимо жить где-то очень долго.

Д.Дмитриев: У тебя этого в планах нет?

Н.Кожекин: Пока нет. Они могут поменяться. На данный момент у меня таких возможностей и желаний нет.

Д.Дмитриев: Хорошо. Какие у тебя планы на будущее?

Н.Кожекин: Мой любимый план – умереть, как можно, более молодым (смеется).

Д.Дмитриев: (смеется)

Н.Кожекин: Более подробного плана у меня пока нет.

Д.Дмитриев: Как-то ты плохо с ним справляешься.

Н.Кожекин: Да, я уже опаздываю, я знаю. Это не отсутствия старания.

Д.Дмитриев: (смеется). Может, у тебя есть какие-то планы на другие страны? Как я понимаю, ты в Америке на год, может, чуть больше.

Н.Кожекин: Всё зависит от того, насколько мне будет интересно на моей нынешней работе. Все мои переезды по странам – переезды с работы. Я нахожусь в США 5 месяцев. Пока мне ничего не надоело. Я не думаю о том, что я буду делать дальше.

Д.Дмитриев: Отличный подход. Вопрос от слушателя. В каком городе или стране тебе хотелось бы жить, если бы была возможность перетащить туда всех своих друзей и близких? Можешь привести несколько вариантов и сказать, почему.

Н.Кожекин: Не знаю. Наверное, в Москве. Мне нравится Москва. Я там родился. Но я не знаю, хотел бы я жить постоянно там или нет.

Д.Дмитриев: Неожиданно. Ты не был здесь уже 10 лет. При этом ты хочешь здесь жить.

ТН.Кожекин: еоретически – да. Я, наверное, немного кривлю душой. Мне самому сложно ответить на этот вопрос. Я всем так говорю, мне никто не верит. Я чувствую, что я живу в Москве до сих пор.

Д.Дмитриев: В чем это выражается?

Н.Кожекин: Если человек уехал в командировку, то живет он в своем доме или нет?

Д.Дмитриев: Это зависит от продолжительности командировки. На мой взгляд, ты уже не живешь в Москве.

Н.Кожекин: Разве это только от продолжительности зависит? Я, как человек, изучающий математику большую часть своей жизни, считаю, что продолжительность – это всего лишь функция. 5 дней – командировка, 7 дней – уже нет. Почему так?

Д.Дмитриев: Согласен. Вопрос спорный.

Н.Кожекин: Мне кажется, это зависит от того, что он собирается сделать в том месте, в которое они приехал.

Д.Дмитриев: Я бы даже сказал: собирается он вернуться или нет. Если собирается возвращаться, то это командировка. Если не собирается, то нет.

Н.Кожекин: Я не согласен с тобой. Мое определение связано с тем, собирается ли он остаться. Предположим, ты уехал в США. Человек ставит себе вопрос: «Собираешься ли ты остаться?». У меня есть однозначный ответ на этот вопрос: «Не собираюсь». Понятно, что это всё может измениться. Конкретно сейчас нет страны, в которой я хотел бы остаться.

Д.Дмитриев: В то же время ты не можешь сказать, что собираешься вернуться в Россию.

Н.Кожекин: Да, я не могу это сказать, потому что у меня пока нет таких планов. В то же время, я не собираюсь где-то оставаться. Что делать в такой ситуации? Кто я?

Д.Дмитриев: Гражданин мира, наверное, космополит.

Н.Кожекин: Это хорошо звучит, но на практике мало работает. Я понимаю, что я делаю некоторую натяжку. Нет места, в котором я собираюсь остаться, поэтому я не чувствую, что я уехал. В какой-то момент в моей жизни произойдет изменение, когда я почувствую, что хочу где-то остаться или вернуться. За 10 лет я не принял никакого решения.

Д.Дмитриев: Тебя не тяготит, не пугает такая неопределенность?

Н.Кожекин: А что в жизни есть определенного?

Д.Дмитриев: Многие люди рассуждают про определенность. Те же японцы живут в своей стране, строят карьеру. Они знают, какую получают зарплату, какие платят налоги и так далее. У большинства людей построен какой-то план жизни. Им кажется, что у них определено их будущее. Они знают, что и как они будут делать. Ты же находишься в неопределенности. Ты не знаешь, вернешься ты или останешься. В вопросах пенсии и других обеспечений, у тебя очень невыгодная позиция.

Н.Кожекин: Да, я понимаю всё это. Время от времени я пытаюсь думать об этом, но не нахожу никакого решения, которое меня бы устроило. Поэтому я остаюсь в подвешенном состоянии.

Д.Дмитриев: Главное, что такое состояние тебя устраивает. У меня никакого противоречия с таким состоянием нет. В таких перемещениях и проявляется твоя жизнь. Никита, напоследок, скажи какое-нибудь послание людям, которые нас слушают. Возможно, какие-то советы.

Н.Кожекин: Мой совет: не давать советов, потому что совет – вещь опасная. А-то потом кто-нибудь скажет: «Ты мне такого насоветовал, а у меня ничего не получилось». Каждый должен думать за себя и принимать решения. Я предпочитаю вместо советов давать информацию. Все люди предпочитают получать информацию, а решения принимать самостоятельно.

Д.Дмитриев: Хорошие слова. Никита, спасибо тебе за историю и за то, что нашел время пообщаться. Мне было интересно. Желаю тебе удачи в поиске интересной страны или интересной деятельности в США. Пока.

Н.Кожекин: Спасибо. Пока.

Д.Дмитриев: С Вами был Дмитрий Дмитриев. Вы слушали 25 выпуск аудио-подкаста «Молодежная заграница». У меня в гостях был Никита Кожекин, известный как Китя Карлсон. Если у Вас появились какие-то вопросы к Никите, оставляйте их в комментариях к этому выпуску. Встретимся через неделю. Пока.